Новый фильм Павла Лунгина "Братство", рассказывающий о завершающем этапе войны в Афганистане, еще до выхода в прокат вызвал бурные споры и шквал критики со стороны ветеранов-афганцев. Накануне премьеры картины режиссер дал интервью Би-би-си.
В центре сюжета - история отхода 108-й мотострелковой дивизии через перевал Саланг, подконтрольный группировке моджахедов. Незадолго до начала операции в плен к исламистам попал советский пилот. Военным нужно было придумать, как освободить его и без потерь вывести войска.
Премьера картины изначально была запланирована на 9 мая, однако после предварительного показа в кинотеатре "Иллюзион" сенатор Игорь Морозов предложил перенести дату старта проката, так как, по его мнению, фильм Лунгина "недостоин такой великой даты", как День Победы.
Сенатора поддержали и ряд других парламентариев, а также ветеранская организация "Боевое братство", которая и вовсе призвала министерство культуры России лишить фильм прокатного удостоверения.
В итоге премьеру фильма было решено перенести с 9 мая на 10-е. Глава минкульта Владимир Мединский заявил, что никаких оснований для его запрета не существует.
Накануне премьеры "Братства" Павел Лунгин рассказал в интервью Би-би-си, почему он решился снять кино на столь болезненную тему, как он отреагировал на острую реакцию со стороны ветеранов и зачем нужно рассказывать современному зрителю о военных травмах прошлого.
Би-би-си: Как у вас появился замысел снять фильм об Афганистане? С чего все начиналось?
Павел Лунгин: Началось все с личного знакомства с Николаем Дмитриевичем Ковалевым - генералом армии, бывшим главой ФСБ и депутатом Госдумы. Он искал встречи со мной, потому что он мечтал сделать фильм об Афганистане, причем о конкретном периоде: об операции по выводу [советских] войск из Афганистана. Мне это тоже показалось интересным.
Его рассказы меня удивили тем, что он - на то время полковник внешней разведки, в чью задачу входили переговоры с моджахедами, - рассказывал о маленьком человеке на войне. Это были личные истории, истории людей, с которыми он работал. Мне понравился его взгляд: конкретные личные истории людей на войне. Поэтому в основном все сделано по его рассказам. Его сослуживцы тоже писали маленькие рассказики.
Это все более-менее подлинные факты, которые мы, конечно, немножко изменяли или переосмысляли. Но вот, например, история про прапорщика, который обещал продать [афганцам] огнемет, но не продал его, за что его похитили; переговоры с моджахедами и обеспечение выхода армии через знаменитый перевал Саланг, который контролировался полевыми командирами, - это все документальная история.
Так возник интерес к теме, так возник взгляд на эту тему. Николай Дмитриевич Ковалев уже тогда был болен. К сожалению, он умер, три недели назад [5 апреля 2019 года] мы похоронили его. Наверное, он уже тогда знал, что он болен, и мне кажется, что он вспоминал свою службу и тех людей, с которыми он начинал служить. В этом был для него какой-то дружеский акт по отношению к своим боевым товарищам.
Би-би-си: Были ли какие-то истории про Афганистан, которые вас поразили, шокировали, особенно остро задели?
П.Л.: Честно говоря, нет. Я думаю, что мы все знаем уже столько шокирующих историй... Мы живем в мире кошмарных историй. Мне, скорее, хотелось передать ощущение этой войны, хаоса, какой-то потерянности. Конечно, это антивоенный фильм. Это фильм, который не прославляет войну, но в то же время прославляет тех людей, которые были на этой войне.
Би-би-си: В своей речи после показа в минкульте вы говорили, что афганская война, как и чеченская - это нарыв. Нужно ли именно сейчас трогать, бередить этот нарыв?
П.Л.: Мне кажется, что вообще нужно обсуждать свою историю и каким-то образом разбирать все это. Каждая война - это травма, и я сторонник психоаналитического подхода, то есть травмы нужно проговаривать. Я также считаю, что надо проговаривать культ личности и историю лагерей. Я считаю, что это все недостаточно проговорено, и у людей часто нет моральной оценки того, что произошло.
Об этом, конечно, нужно говорить, потому что у нас была похожая ситуация в Сирии, у нас похожая ситуация может быть на Украине. Идет какая-то большая военная, милитаристская пропаганда, которой хотелось что-то противопоставить.
No comments:
Post a Comment